Урсула Бёрнс, генеральный директор Xerox Фото: С. Портер/Ведомости

Прошлый год, за который Xerox недавно отчиталась, оказался для корпорации не слишком благополучным в финансовом отношении: ее выручка сократилась на 1%, а чистая прибыль — на 8%. В отдельно взятом IV квартале падение чистой прибыли было еще более серьезное — 11%. Гендиректор и председатель правления Xerox Урсула Бёрнс объясняет такую динамику в основном экономическими проблемами на европейском рынке, который формирует 25-30% спроса на печатные технологии компании. Впрочем, современная компания Xerox — это лишь наполовину бизнес, связанный с технологиями печати. Вторая половина (а по итогам IV квартала даже 52%) связана с оказанием услуг, в том числе очень далеких от традиционной для компании сферы деятельности: это и доставка документов, и финансовый учет, и даже управление транспортом. И в этом сегменте доходы Xerox растут: например, в IV квартале 2012 г. прибавка составила 7%. Бёрнс убеждена, что эти услуги как нельзя более удачно дополняют технологическую сердцевину бизнеса компании.

— Как бы вы обозначили сегодняшнее место России в бизнесе Xerox?

— Это большой рынок, на котором мы присутствуем уже много лет, и на Россию приходится значительная часть выручки Xerox на развивающихся рынках. Это очень успешный бизнес, один из самых прибыльных для Xerox в Евразии. В России у нас большая доля на рынке технологий печати, отличная лидерская команда, сильные позиции, хорошее восприятие бренда. На рынке, который растет быстро, не так трудно показывать двузначные темпы роста. Гораздо труднее сохранить позиции лидера, завоеванные однажды. А мы удерживаем сильные позиции уже много лет.

— Как изменился в последние годы уровень конкуренции на рынке?

— Он практически не изменился, хотя позиции некоторых компаний усилились, а некоторых — ослабли. Нужно различать ситуацию на рынке в целом и бизнес отдельных компаний. Рынок остается очень конкурентным, и лучше всего обстоят дела у тех его участников, у которых получается удачно сочетать два фактора: выстраивать отношения с клиентами и при этом не забывать о развитии технологий. Если у компании есть команда из сильных специалистов, которые отвечают за продажи, сервисное обслуживание, отношения с клиентами, и при этом компания продолжает инвестировать в технологии — тогда у компании все будет хорошо на глобальном рынке. В последние годы рынок несколько раз переживал трудные времена, и позиции некоторых наших конкурентов ослабли. Если вы посмотрите на прибыль всех технологических компаний — нашей, HP, Canon, Ricoh, Lexmark, — она оказалась под давлением, в основном из-за серьезных проблем в Европе. Приходится думать, за счет каких источников и рынков можно нейтрализовать влияние европейских проблем. Некоторые компании вооружены лучше, чем другие. Например, мы. У нас хороший масштаб бизнеса, отличное присутствие в Европе, и если вы посмотрите на индустрию в целом, то увидите, что мы справляемся лучше многих. Похожая ситуация, например, у HP и Lexmark, но у них сложности другого характера — смена менеджмента, связанные с этим перемены и т.д.

— Насколько велик вклад Европы в выручку Xerox?

— Он велик у всех компаний, работающих в индустрии печатного и копировального оборудования. В среднем это 25-30%. То есть серьезному давлению подвергается достаточно большой сегмент. Когда общая выручка, например, у Xerox сокращается, то причина в том, что сокращаются доходы в Европе.

— Выручка в технологическом подразделении Xerox в последние три квартала действительно сокращалась.

— Это почти на 100% влияние Европы. В европейской экономике переходный период, и наша задача в Европе — существенным образом повысить эффективность бизнеса, сократить расходы. Проблемы вызваны в основном новыми продажами оборудования. Наши суммарные доходы [в подразделении технологий печати] складываются из двух четких составляющих. 75% и даже больше — это выручка, которую генерируют продажи оборудования, состоявшиеся в прошлом: мы поставляем этим клиентам расходные материалы, осуществляем сервисное обслуживание и т.д. И менее 25% — так называемый новый бизнес, продажи техники новым клиентам. Именно здесь начиная с IV квартала 2011 г. мы наблюдаем существенное сокращение продаж оборудования, тогда как доходы от состоявшихся сделок гораздо более устойчивы.

— Если говорить о европейской экономике в целом — когда, по вашим ощущениям, ситуация должна измениться к лучшему?

— Мы не предвидим скорых улучшений в европейской экономике. Рынок США, по нашему мнению, останется более или менее на сегодняшнем уровне — ситуация не сильно улучшится, но особенно и не ухудшится. При этом в бизнесе услуг мы ожидаем роста на всех рынках, на то есть несколько причин, которые не всегда зависят от экономики. В США мы рассчитываем расти, потому что все больше наших заказчиков ищут способы экономить и затянуть пояс. Экономическая ситуация там более стабильна [чем в Европе], и для них очень важно повышать прибыльность, поэтому они ищут профильных сервис-провайдеров, которые, имея преимущества масштаба, могут помочь им экономить и снижать издержки. В Европе мы прогнозируем рост по той простой причине, что мы очень интенсивно — но все же с умом — инвестируем в свое позиционирование на этом рынке. Наконец, на развивающихся рынках бизнес услуг также будет расти, так как мы только недавно начали работать там. Таким образом, доходы от услуг будут расти на всех рынках по целому ряду причин. Технологический же бизнес будет находиться под давлением в Европе, его ожидает умеренный рост в США и быстрый рост на развивающихся рынках. Мы видим, что темпы роста замедляются и в развивающихся экономиках, но все-таки это рост, а вдобавок к этому у нас очень сильные позиции в этих странах.

— Много лет назад Xerox основала Xerox PARC, ставший колыбелью для многих технологических разработок, впоследствии всколыхнувших мир. Именно из Xerox PARC почерпнула некоторые свои инновации, например, Apple. А какие из более или менее недавних изобретений вам запомнились?

— Xerox PARC и сейчас активно работает и по-прежнему известен своими инновациями. Там ведутся разработки для нужд корпорации и совместные проекты с партнерами. В Xerox PARC разработано многое из того, что превратилось в атрибуты Xerox: продукты и технологии, благодаря которым компания стала известной. Но это не единственный наш исследовательский центр. Сейчас у Xerox пять лабораторий, расположенных по всему миру. Исторически самая крупная и известная — Palo Alto Research Center, тот самый Xerox PARC: здесь ведутся исследования по всем направлениям — от нанотехнологий до облачных технологий и солнечной энергетики. Эти исследования ведет и Xerox, и другие компании. Другая лаборатория, которая уже почти так же знаменита, как Xerox PARC, — это Xerox Research Center Europe в Гренобле (Франция). В основном этот исследовательский центр поддерживает наш бизнес услуг: там ведутся разработки технологий для работы с документами, IT-консалтинга, управления бизнес-процессами и т.д. Этот центр не столько создает какие-то решения, сколько изучает способы взаимодействия людей внутри бизнес-процессов, проводит социологические и этнографические исследования того, как люди работают, как они пользуются языком и т.д. Далее — лаборатория в Индии, самая маленькая, но быстро растущая. Она концентрируется на разработке решений для развивающихся рынков: как приспособить те или иные продукты и услуги к специфике развивающихся стран, как сделать решения более энергоэффективными, более надежными, более компактными… И, наконец, [у нас] две лаборатории в Северной Америке: одна в Канаде (занимается исследованиями в области формирования изображений и разработки материалов для печати) и одна в Вебстере, штат Нью-Йорк (ведет исследования, необходимые для поддержки базовых технологий в области ксерографии и расходных материалов).

— Какие разработки вы считаете наиболее перспективными?

— Самые впечатляющие разработки связаны с печатью в цвете. Спектр исследовательских проектов в этой сфере очень широк — от уменьшения частиц тонера до развития технологий твердочернильной печати (solid ink) и настроек цвета (tunable colours). Очень интересные исследования ведутся в области услуг: как сделать присутствие человека в бизнес-процессе минимальным и увеличить нагрузку на машины, как разработать услуги, которые были бы одновременно и полезными, и соответствующими потребностям конкретного заказчика, и масштабируемыми. Много исследований ведется в области сохранения окружающей среды: например, как сделать так, чтобы бизнес потреблял меньше воды, меньше энергии, меньше бумаги и т.д. К тому, что Apple позаимствовала из Xerox PARC часть идей, можно относиться двояко. Но мой взгляд таков: если в стенах этой лаборатории оказалось разработано нечто такое, что люди взяли, использовали и тем самым изменили мир, то, по-моему, это хорошо. Возможно, сама Apple могла бы сделать это еще лучше. Но очень важно, что мы институционализировали процесс разработки. Не все вещи, вышедшие из лабораторий Xerox, обязательно должны у нас же и внедряться. Главное, чтобы они внедрялись эффективно. Поэтому у нас ведутся спонсированные или совместные разработки. Мы можем монетизировать их, продавая либо лицензии, либо сами эти разработки.

— Сколько вы заработали на продаже разработок?

— Не скажу. (Улыбается.) Но мы лицензируем и продаем их [вполне успешно]. У нас широкое портфолио патентов, и мы используем его для разных целей — чтобы развивать собственные продукты и для защиты от конкурентов. Наконец, часть разработок можно лицензировать или продавать, если мы сами не используем их.

— Вы упомянули о совместных разработках. Это значит, что Xerox и какая-то другая компания софинансируют разработку того или иного продукта или технологии?

— Да. Есть два сценария таких совместных разработок. Первый — когда и у нас, и у другой компании имеется уникальная экспертиза и мы ведем разработку того или иного решения совместно. И вторая — когда к нам приходят и говорят: мы знаем, что у вас хорошие специалисты, разработайте для нас такое-то решение, мы вам заплатим. Мы берем этот заказ и разрабатываем решение. Существуют разные варианты того, в чьей собственности потом будет находиться эта разработка, это зависит от наших отношений с заказчиком, от того, что это за заказчик — частная корпорация или, например, правительство. Каждое такое соглашение заключается на своих условиях.

— А были случаи, чтобы правительство США — или любой другой страны — поучаствовало деньгами в разработке какого-либо решения?

— Нет. В основном правительство выступает в роли конечного получателя. Причем обычно все начинается с того, что мы сами находим нечто такое, что могло бы, на наш взгляд, их заинтересовать, приглашаем их и пытаемся увлечь этой идеей.

— Вы наверняка знаете, что российские чиновники с энтузиазмом говорят об инновациях, в России создан специальный инновационный центр «Сколково». Но является ли, на ваш взгляд, эффективной модель, когда главным двигателем идеи инновационного развития выступает государство?

— Я не думаю, что в этой ситуации есть что-то внутренне неправильное. Например, мы уделяем много времени разработке механизмов экологичной печати. Процесс печати требует большого количества бумаги, поэтому мы пытаемся найти способы ее экономить, чтобы тратить меньше древесины. Некоторыми из этих разработок заинтересовалось и правительство и в определенной их части стало нашим партнером. Мы не ведем разработок в интересах военных ведомств — но если какие-то интересы государства, в том числе и в России, совпадают с направлениями наших исследований и разработок, тогда возможно сотрудничество.

— Едва ли не половину выручки Xerox обеспечивает не ключевой бизнес, а услуги, зачастую отстоящие от этого бизнеса очень далеко, вплоть до управления автостоянками. Как вы совмещаете одно с другим? И зачем вам это понадобилось?

— Это вопрос, на который мы вынуждены отвечать с того дня, как приобрели ACS (Affiliated Computer Services). И я рада сказать: нам удалось убедить рынок — синергия между нашими бизнесами больше не стоит под вопросом. Но вначале я хотела бы уточнить один пункт в вашем вопросе — тот, где вы сказали про ключевой бизнес. Дело в том, что ключевым бизнесом для Xerox сейчас является производство решений для работы с документами и оказание услуг. Услуги приносят нам уже более половины дохода, так что оба направления — и услуги, и технологии работы с документами — для нас теперь одинаково важны.

Как эти два направления совмещаются друг с другом и почему вообще мы решили объединить их в одной компании? До этой сделки три года назад мы уже оказывали услуги управления процессами, связанными с обработкой документов, и этот бизнес приносил нам порядка $3 млрд. Покупка ACS позволила нам расширить свое присутствие в направлении аутсорсинга бизнес-процессов (business process outsourcing, BPO) и IT-аутсорсинга (ITO). Теперь же этот [сервисный] бизнес встал на три ноги: BPO, ITO и аутсорсинг документоемких бизнес-процессов (document management services).

— Каков же эффект от объединения с ACS?

— Поскольку еще до приобретения ACS мы уже оказывали услуги по управлению документами и это был довольно большой бизнес, мы решили придать ему новые измерения. Этому способствовали наши заказчики: они постоянно спрашивали, можем ли мы помочь им не только в управлении документами, связанными с их основным бизнесом, но и взять на себя такие задачи, как обработка запросов на предоставление документов, возникающих в ходе судебных процессов, или обработку клиентских документов при выдаче ипотечных кредитов.

Поэтому еще до того, как приобрести ACS, мы купили несколько небольших сервисных компаний, работающих в сферах с интенсивным документооборотом: одна занималась ипотечным кредитованием, другая — услугами управления документами для судопроизводства (e-discovery). Мы хотели развивать услуги оптимизации документоемких бизнес-процессов и дальше. И когда мы посмотрели на ACS, оказалось, что она уже сама успела приобрести много компаний, занимавшихся аутсорсингом бизнес-процессов в различных сегментах: вырастила бизнес, связанный с услугами в области финансового учета, обслуживания клиентов, бизнес-процессов в сфере здравоохранения, управления транспортом и т.п.

Базовые синергии от объединения с ACS были очевидны: уменьшалось количество управленческих звеньев, сокращались лишние офисы, мы избавлялись от лишних помещений и т.п. Но на сделку мы решились еще и потому, что ACS для дальнейшего развития требовались определенные компоненты, которые Xerox, как компания, разрабатывающая технологии работы с документами, могла предоставить.

Xerox дала ACS три компонента, в которых та остро нуждалась: глобальный масштаб бизнеса (до этого ACS была в основном американской компанией), бренд (что такое ACS, никто не знал, к их бренду не было такого давнего доверия, как к Xerox) и инновационность (в бизнесе ACS было так важно следить за издержками, что они не могли позволить себе тратить деньги на масштабные инновации). А ACS привнесла в Xerox диверсификацию, новые типы услуг. У нас отпаланеобходимость покупать 15 компаний, каждая из которых занималась бы тем или иным сервисом, потому что появилась возможность приобрести одну [компанию] с диверсифицированным портфелем. Другим важным вкладом ACS в Xerox стал набор практик, позволяющих управлять разными видами услуг в более крупном масштабе. Сейчас мы задействуем связи, знания, инфраструктуру и инновации Xerox, чтобы расширить бизнес ACS по всему миру. Выручка подразделения услуг Xerox растет быстрее, чем она росла у ACS в те времена, когда эта компания была самостоятельной. Мы выигрываем больше контрактов, и они становятся более крупными.

— В России подразделение услуг Xerox тоже работает?

— В России пока представлен не весь портфель наших услуг. Если говорить о новых направлениях, то из развивающихся стран этот бизнес более или менее хорошо развивается в странах Латинской Америки, например в Бразилии. В Европе тоже хороший рост, но это рост с нуля. В Россию же и вообще в страны Евразии мы планируем прийти с новыми услугами чуть позже, когда укрепим этот бизнес в таких странах, как Великобритания, Франция, Германия, Голландия. У нас нет планов оставлять ту или иную страну неохваченной. Везде, где появится спрос, мы будем его удовлетворять.

— Все большая часть документов переходит из бумажной формы в онлайн. Как это отражается на технологическом бизнесе Xerox?

— Конечно, это влияет на бизнес Xerox. Процессы печати в некоторых сегментах рынка фундаментально изменились. Например, энергосбытовые компании теперь рассылают счета абонентам как в бумажном виде, так и через интернет. Этот рынок меняется, причина тому — технологические сдвиги, и мы должны быть к этому готовы и менять собственные процессы. При этом растет спрос на персонализированные коммуникации и цветную печать адресных обращений, например, рекламных листовок, обращенных лично к человеку. Кроме того, сейчас людям нужны устройства печати, которые будут более миниатюрными, персональными, простыми в ремонте и транспортировке, и мы инвестируем в разработку таких устройств. В офисах люди все равно продолжают использовать печатные устройства, и мы предлагаем им не только купить у нас эти устройства, но и воспользоваться нашими услугами по управлению офисной инфраструктурой.

— Три года назад вы стали заместителем председателя экспортного совета при президенте США. Почему эту позицию предложили именно вам? И насколько интересна для вас такая работа?

— Цель этого совета — увеличить объемы экспорта из США в другие страны вдвое за пять лет. В условиях глобальной экономики одно из основных средств связи между разными странами — это торговля. Фокус [работы экспортного совета] — находить способы упрощения торговли между странами. Один из них — торговые соглашения, заключению которых мы содействуем. Также мы пытаемся оптимизировать классификатор товаров: иногда США подходят к этой классификации слишком консервативно и многое относят к «продукции военного назначения». Мы же стараемся разъяснять правительству, как лучше было бы классифицировать данный товар. Это очень интересная и увлекательная сфера, которой я раньше никогда не занималась. Почему меня пригласили? Вообще, я не знаю. (Смеется.) Но у Xerox имидж нейтральной компании — мы не были вовлечены ни во что слишком серьезное и большое, не занимались поставками военной техники или нефтью, мы соблюдаем нейтралитет. И, возможно, администрация президента искала как раз такого кандидата, позиция которого была бы по-настоящему нейтральной и сбалансированной.

Лазерная печать
В 1971 г. под началом Гэри Стерквезера в PARC был создан первый действующий образец лазерного принтера. Из-за бюрократических проволочек Xerox задержала его выпуск до 1977 г. — к этому времени на рынке уже два года как присутствовала модель IBM. Разработав модель для корпоративного применения, Стерквезер переключился на персональные лазерные принтеры, но руководство Xerox вновь отреагировало с большим запозданием, в результате первую модель персонального принтера выпустила HP в 1980 г.

Персональный компьютер PARC Alto
PARC Alto, разработанный в 1973 г. (за три года до Apple I и за восемь лет до IBM PC), можно назвать одним из первых персональных компьютеров. Это устройство имело 128 кб оперативной памяти (могла расширяться до 512 кб), жесткий диск со сменным картриджем на 2,5 Мб, получило сетевую карту Ethernet, клавиатуру и трехкнопочную мышь, разработанную на основе опытов Дугласа Энгельбарта. Для графического интерфейса инженеры PARC придумали такие элементы, как меню, диалоговые окна, пиктограммы. Окна в Alto могли перекрывать друг друга (в Windows такая возможность появилась только в 1987 г.). Ничего подобного PARC Alto на рынке на тот момент не существовало. Но менеджмент Xerox, опасаясь высоких издержек производства, в очередной раз торпедировал инновации PARC: ставка была сделана на Xerox 850 — пишущую машинку с памятью и дисплеем, разработанную подразделением Xerox в Далласе, а PARC Alto осталась мелкосерийной разработкой для университетов и научных центров.

Прототип графического редактора
В 1973 г. Ричард Шоуп и Алви Смит разработали первую компьютерную систему для создания графики SuperPaint Frame Buffer, способную создавать анимированные растровые изображения. SuperPaint использовалась для создания анимации на телевидении и в Национальном аэрокосмическом агентстве США (NASA). Но впоследствии разработчики SuperPaint ушли из Xerox, не поладив с ее руководством. Позже Смит стал одним из основателей компьютерного подразделения киностудий Lucasfilm и Pixar.